Полюбоваться нашим городом приглашаем всех
желающих! Наша фотогалерея
будет постоянно обновляться.
| |
Архив
новостей
Декабрь 2008
Январь 2009
Февраль 2009
|
15.03.09
В Израиле
 В
Израиле мне хорошо, и я знаю почему. В России мне тоже
хорошо, но по другим причинам. Израиль мне страна, а Россия
мне родня.
Дорога моей жизни, видать, заранее имела в виду пройти через
Израиль и потому, для репетиции, в начале юности прошла
через солнечную Туркмению, где летом +40 – обычное дело.
Плюс древние минареты, плавные верблюды, юркие ящерицы и
всяческая скорпионь, драгоценность воды и тени – и роскошные
рыночные развалы в с е г о: пёстрого, вкусного, сочного и
недорогого, в сопровождении праздничного многоголосья и
рекламных воплей. Восток, одним словом.
Правда, среднеазиатские дамы любят одеваться в радостный
полосатый разноцвет, а израильские – традиционно носят
тёмные или белые моно. Сказывается близость к строгим
небесам.
К хорошему привыкаешь быстро. Из Москвы слетать в Израиль
стало как съездить в Питер. И столь же естественно стало для
меня – жить и в Иерусалиме, и в Москве, где я иду себе по
Пресне мимо метро к парку прогуливать свои немолодые ноги (четыре
раза по периметру под сенью тополей и дубов – как раз час) –
так и в Иерусалиме я иду себе по просторной улице Ганенет,
которая впадает тоже в парк, только хвойный, окутавший
пушистой шапкой целую гору, которую за час всю не обойдёшь.
И, как в Москве, где я, возвращаясь домой, захожу в свой
“Народный гастроном” захватить пакет черешневого сока, так и
в Иерусалиме, идя из парка, навещаю свой “Ап-Таун” за соком
из той же черешни той же украинской фирмы.
И там и там у меня небольшая квартирка, где у плиты и у
компьютера хлопочет одна и та же моя Лизавета, и там и там.
На этом сходство заканчивается.
В Израиле. В Израиле я оказался уже после Дании и Франции.
Хотя предполагал, что знакомство с заграницей начнётся
именно с Израиля, где столько поселилось нашего народу, а
особенно нашего брата шестидесятника, откуда в горбачёвские
времена так и посыпались звонки, приветы и приглашения.
Однако, первой моей заграницей – так уж вышло – оказалась
Дания. Я её почти всю проехал на переднем сидении
просторного автобуса, перевозившего туда-сюда нашу
писательскую группу, и вдоволь насмотрелся этого
непрерывного видового широкоформатного цветного фильма о
прекрасной Европе, где так удобно и безопасно жить человеку.
Через год был Париж, город-музей, город экипажей и карет,
цилиндров и котелков, мопассановских усов и ришельевских
эспаньолок, город, чьи жители – тоже туристы. Только в
парадные дни, когда по нему скачут на лошадях
костюмированные драгуны с уланами, он становится, на миг,
самим собой, и тогда его мраморные тритоны трубят в свои
раковины охотно и по-настоящему.
Дошёл черёд и до Израиля. Через год. Потом уж были и Штаты,
и Германия, и Канада, но всё это была заграница, как Дания с
Парижем, а Израиль – нет. Хотя он вроде бы позаграничнее (поэкзотичнее)
прекрасных стран Европы. Но о них я всё-таки кое-что знал,
по книжкам, фильмам и Прибалтике. А что я знал об Израиле?
Ничего. И вот он предо мною.
Меня по нему водили, возили, таскали и прогуливали наши
бывшие москвичи, питерцы и харьковчане – как, впрочем, и по
Америке-Канаде. Но здешние-то таскали и гуляли меня по своей
земле. По своей – не только в смысле паспорта и гражданства.
А по чувству. Наши американские или европейские – приживалы.
Здешние – свои. И вся иерусалимская экзотика с её двумя
базарами (еврейским и арабским), двадцатью двумя конфессиями,
с верблюдами и пейсами, с пальмами и кактусами, с мечетями,
могендовидами и крестами – всё это для наших здешних такое
же своё, каким были для них когда-то Кремль с Василием
Блаженным или Нева с Петром на бронзовом коне. Вот почему
Израиль не заграница.
И немало есть знакомых, которые, приехав поначалу в Израиль,
потом переехали в какую-нибудь Канаду, и вот, угнездившись в
Торонто, прочно и навсегда, они ежегодно в отпуск ездят на
родину – где с наслаждением погружаются в любимый иврит, а
заодно в Средиземное–Красное–Солёное (оно же Мёртвое) море.
А? сорок лет в России, двадцать лет в Канаде, а между ними
всего-то лет пять в Израиле. И всё-таки родина – он.
Что меня сразу пронзило, это что Израиль – рукотворная
страна. Вечнозелёный рай, широкой полосою идущий вдоль
средиземного берега от Тель-Авива до Хайфы, полный прудов,
полных рыбы, шумящий эвкалиптами и цветущий миндалём,
пронизанный тремя скоростными автострадами – короче, текущий
мёдом и млеком – он весь устроен евреями на месте длинного
гниловатого болота, плодившего болезни и мошкару.
Хвойные леса, окутавшие Израиль от севера до Иудеи, все
посажены евреями. Огромные плантации, малахитовыми
прямоугольниками лежащие меж холмами, выдают по два урожая в
год – и всё это благодаря щедрому солнцу и капельному
орошению. Это когда вода с питательным раствором подаётся
через длинные тонкие чёрненькие шланги каждому корню каждого
фрукта-овоща-злака, образуя влажное пятно, достаточное для
его насыщения, а спустя время подаётся опять, по команде
компьютера. Почти стопроцентный КПД – в отличие от знакомого
нам арычного полива, который больше половины воды
просаживает мимо цели. Небось, капая на хлопок по-израильски
экономно, возможно было сохранить Аральское море. До
которого ни Аму-, ни Сыр-Дарья не смогли дотащить свои
жёлтые воды, расхищенные по дороге хлопкоробами для победных
отчётов перед Москвой.
Неискоренимая привычка людей – ради сегодняшней пользы
жертвовать будущим. Например: ради тысячи капризных баб
истребить всего соболя. Или прошлым. Например, ради десятка
гаражей разорить старинное кладбище.
Буковский в каком-то интервью сказал, что сейчас интереснее
всего живут Россия и Израиль. То есть, как я понял, обоих
отличает интенсивность событий, противоречий и перемен,
конфликтная напряженность, высокий общеэнергетический градус
жизни – нет, всё-таки не держится сопоставление: чувство
симпатии к Израилю перевешивает чашку с чувством боязни и
жалости по отношению к матушке Руси. Потому что Израиль
действительно в кольце врагов, а матушка – как всегда, враг
самой себе.
Хотя в Израиле то же самое сплошь говорят и об Израиле,
главным образом, наши “русские”. Что он губит себя
непрерывными уступками, что стремительно движется к
самоуничтожению. Что через пять (или десять, или двадцать)
лет не будет на карте мира этого государства. Но пессимизм
прогнозов сильно расходится с наглядной кипучей жизнью,
всегда готовой к празднику, как и к отпору.
О празднике. Я так понимаю, это заложено в самом иудаизме:
жизнь – это дар Божий, которым надлежит дорожить и которому
надо радоваться. И когда слышу, как шахид гордо говорит: “Мы
победим, потому что не боимся смерти”, и когда вижу, как
Израиль затевает целую войну, чтобы вызволить из плена пару
своих солдат, я чувствую серьёзную разницу в отношении к
жизни у одних и других.
Для праздника у евреев огромный арсенал общих песен и плясок.
Едешь в такси, водила включает музыку и подпевает каждой
песне. Любой водила любого такси или автобуса. Причём часть
репертуара звучит на музыке советских композиторов (тексты,
само собой, свои). Что до общих танцев, то вот ярчайшее
воспоминание.
В Тверии, на берегу озера Кинерет (оно же Галилейское,
Тивериадское и просто Генисарет), ночью, при ярком свете
фонарей и реклам, иду по набережной, дыша тёплой влагой
вкусного воздуха, и вдруг вижу: невысокий, лет пятидесяти,
шустрый толстячок быстро расставляет по бордюру парапета
небольшие динамики небольшого магнитофона; щелкнув кнопкой,
включает музыку; и на первых тактах он сразу же показывает
несколько простых движений. И к нему сходу пристраиваются
люди, уже знающие, как это танцуется, а движения-то простые,
повторить и запомнить ничего не стоит. И мигом заводится
хоровод – сперва в одно кольцо. А там и в двойное, и в
тройное. С переменой партнёров, с поворотами и
прихлопами-притопами – этакое ритмическое хождение. Причём
каждый сам по себе и в то же время все вместе. Всех
возрастов и оттенков. От кудрявых до лысых. От блондинов до
эфиопов. И этот танцующий магнит неуклонно втягивает в себя
всякого, кто приблизится. Не успеешь оглянуться, как ты уже
между ними, с независимым выражением лица, уже уверенно не
боясь ошибиться – четыре шага вправо, оборот, хлоп, хлоп,
четыре влево, оборот, теперь прямо – настолько уже в рисунке,
что позволяешь себе этакое небрежное изящество. Когда-то в
Союзе школьники разучивали вальсы, полечки и па д’эспань (падыспанец),
это были наши “культурные танцы”, самозабвенно любимые. Вот
так же самозабвенно танцуют евреи на площадях в своих
хороводах. Так посетило меня чувство израильского народа.
Чувство израильской земли начинает в тебе гудеть сразу же,
когда из аэропорта Бен-Гурион начинаешь движение – здесь это
называется поднимаешься – к Иерусалиму этой дивной дорогой
между крутыми склонами, окутанными хвоей, дважды глубоко
ныряешь и плавно выныриваешь, и в какой-то момент вдруг он
весь открывается перед тобой, белокаменной россыпью по всему
окоёму, уступчатыми террасами по холмам, и как на крыльях в
три виража взлетаешь к нему – каменный венец Израиля,
Ерушалаим, провинциальная столица мира, как любовно окрестил
его Губерман.
Есть два памятника войны, ошеломившие меня: Хатынь в
Белоруссии и “броневики” на иерусалимской дороге. На месте
белорусской деревни, сожжённой карателями, стоят условные
“горелые избы” – мраморный невысокий барьер по периметру
дома и внутри тёмный гранитный столб как обугленная печь.
Каждая такая “изба” поставлена точно на месте каждой
подлинно сгоревшей избы. Чуть прикрой глаза, чуть подоткни
воображение – и картина опустевшего пепелища вся разом перед
тобой, в окружении того самого подлинного леса, реального
очевидца чудовищного преступления.
А на иерусалимской дороге, на крутых откосах, вразброс, там
и сям, то справа, то слева – железные остовы грузовиков,
обшитых стальными листами – не целые, фрагменты, скелет
кабины, рёбра кузова, выкрашены красным суриком – всё, что
осталось от отчаянного еврейского прорыва к осаждённому
Иерусалиму в 48 году. Подлинность этих скелетов действует на
воображение неотразимо: несчастные “броневики”, которые не
дошли, и остались на этих склонах в тех позах, в каких
застала их огненная гибель.
Это, конечно, всё моя романтика: уже несколько раз
перемещали эти железки с одного места на другое и в конце
концов собрали на одной площадке. В позе памятников, а не в
момент смерти. Сегодня это, скорее, груда героического лома,
но всё-таки есть она, есть, свидетельствует.
Де-юре здесь мир, де-факто – война, постоянные “касамы” из
Газы, постоянные нападения шахидов на мирных евреев или
налёты на блокпосты – теперь хоть на севере обстрелы
прекратились, но у “Хизбаллы”, известно, всё копится и
обновляется ракетный арсенал, опять угрожающе нависая над
многострадальными северянами.
И поэтому ежегодно идёт призыв молодых людей обоего пола под
ружье, и мало кто уклоняется от необходимого долга народной
самозащиты. И поэтому на каждом шагу в уличной толпе, в
автобусах или магазинах видишь молодых военных с автоматами
через плечо, группой или поодиночке, так как регулярно имеют
они увольнительную навестить семью и поплясать на дискотеке.
Они ежедневно ходят на службу. Как и остальной Израиль,
только в форме и с оружием вместо кейсов.
Отслуживший же Израиль всё равно весь военный, только в
отставке, и по месяцу в году резервисты непременно проводят
на сборах, поддерживая форму на случай мобилизации. Всё же
за шестьдесят лет пережить шесть полноценных войн, одну – на
истощение. И две объявленных интифады, непрерывно живя в
условиях необъявленной, – дорогой ценой обходится
национальное самостояние. И не видать конца народной
арабской ненависти, которой всё никак не дадут успокоиться
их вожди, чтобы перейти к мирному соседству.
Всё равно придётся. Зачем же отодвигать и отодвигать эту
явную неизбежность всё новой и новой кровью, кормя ею лишь
ненасытную, равно как и совершенно бесплодную ненависть?
Израиль шестьдесят лет в обороне, вот чего никак не понимают
в Европе, не понимаю почему. “Израильская военщина”,
“израильские агрессоры”, эти древние советские клише
чрезвычайно живучи среди европейцев, в том числе и умных,
которые твердят их, как дятлы. Без видимой попытки
серьёзного анализа. Знаменитая фотография – худенький
арабчонок с камнем против огромного израильского танка –
заслонила им ясные очи, и они не в состоянии даже на миг
подумать о том, какая сила на стороне мальчика и какая – на
стороне танка. С какого это родительского благословения
арабский Давид замахнулся на израильского Голиафа? Кто это
внушил такое бесстрашие сорванцу? Уж не Лига ли арабских
государств сидит там, за кустами, подстрекая Гавроша на
подвиг?
А кто в кустах за танком? А там Американские Штаты, которые
танку всё время шепчут: ты уж по мальчонке-то не стреляй, ну,
отодвинься на шаг-другой, может, он и перестанет
накидываться? – Да я уж и на три отодвинулся, он только ещё
пуще размахался. – Ну, ладно, ладно, не раздражай малютку,
подвинься уж. – Да мне уж некуда, разве что в море.
Как Израиль отодвигается, это весь мир видел. Кроме Израиля
такое, я думаю, нигде невозможно. Это было в секторе Газа,
когда армия и полиция насильно депортировали евреев, не
пожелавших расстаться со своими поселениями Гуш-Катиф,
поселениями с тридцатилетней историей жизни в кольце
враждебных арабов, подвергаясь ежедневному смертельному
риску вместе со всей семьёй и тем самым оттягивая на себя
значительную воинскую силу для защиты.
Чтобы окончательно оградить поселенцев от опасности, а
также вывести из опасной зоны войска, премьер Шарон приказал
депортировать Гуш-Катиф внутрь страны, пообещав компенсацию
тем, кто покинет дома добровольно. Кто-то согласился.
Отказчиков депортировали силой.
Советских корейцев, чеченцев и ингушей, поволжских немцев и
крымских татар советские войска депортировали быстро,
беспощадно, безо всяких компенсаций. Под страхом немедленной
расправы, по теплушкам и вперёд, в сибирскую или в азиатскую
тьмутаракань, на вечную каторжную ссылку.
В Израиле… В Израиле упирающихся молча отцепляли от своих
домов и на руках переносили к машинам. Солдаты выполняли
приказ, сжав зубы, они волокли поселенцев, сочувствуя им,
некоторые волокли и плакали. Море солидарных собралось со
всего Израиля в защиту поселенцев, их также приходилось
отцеплять и волочить, – и не было взаимной злобы, не было,
вот что необыкновенно! Было какое-то общее сознание
вынужденной беды, никто не палил в воздух, не избивал
сопротивляющихся, были те, кто, рыдая, цеплялся, и те, кто,
рыдая, отцеплял.
Я смотрел на это по телевизору, славил Израиль и рыдал
вместе с ним.
Тут приехал возмутитель спокойствия Дима Быков, блестящий
наш многоталантливый Везувий, постоянно извергающий
какую-нибудь лаву. На книжной здешней ярмарке произнёс он
речь, в которой назвал создание Израиля неудачным
экспериментом и объяснил почему.
Объяснением пренебрегли, а утверждением оскорбились. А
он-то неудачу именно и объяснял как смертельную опасность
для мирового еврейства, которое в итоге собрали в кучку,
весьма удобную для повторения Холокоста. Так бы жили себе в
рассеянии, а тут – готовая мишень для мгновенного
уничтожения. Какой-нибудь Будь-он-Неладен зарядил очередной
самолёт – бах! И нет Израиля.
Но и выслушав Димино объяснение, хочется таки возразить:
Дима видит эксперимент там, где гудит стихия. То есть Дима –
вроде того оратора:
– Ошибочность данного землетрясения…
Ещё одна история, к той же теме. Сталину рассказали, что в
Ленинграде, приветствуя Ахматову, зал поднялся в едином
порыве. Немедленная и абсолютно естественная для этого ящера
реакция:
– Кто организовал вставание?
“Вставание” Израиля, разумеется, было организовано – но уже
только как венец долгого стихийного накопления евреев в
Палестине. Пульсирующими потоками вливались они в неё,
движимые кто чем – кто верой в Бога, кто в Социализм (и до
сих пор в иных кибуцах свинину едят), но в самом-то подспуде
гудело атавистическое чувство земли, сознание древнего права
на эту полупустыню.
У палестинских арабов, живущих здесь уже столько веков,
также есть чувство права на неё. В исходной своей точке
евреи и не отказывают им в этом и даже не настаивают на том,
что их, евреев, право – преимущественное (а исторически так
оно и есть). В исходной своей точке евреи упирают на “также”,
и потому простые арабы свободно ходят по улицам Хайфы.
Арабы же никаких-таких “также” признавать не желают. И
потому простому еврею лучше не показываться на улицах
Рамаллы.
Когда-нибудь, через сколько-то поколений, уж не меньше, чем
через два или три, арабы согласятся с “также”. Впрочем, как
утверждает крепкий, основательный русский еврей со странной
фамилией “Бя”, желанное согласие наступило бы куда раньше,
если бы не алчность тех, кому выгодна еврейско-арабская
вражда.
Алчность – один из основных инстинктов человека,
отличающийся от естественной потребности животного
стремлением иметь больше, чем достаточно, при этом не
считаясь с удобствами окружающих. Отсюда вытекает желание
владеть и властвовать. Это порождает войны и кризисы и прямо
ведёт к ядерному самоубийству – и вот тут-то должен
заработать другой основной инстинкт – самосохранения.
Он и заработал во время Карибского кризиса.
Он же должен сработать и в нарастающем конфликте с
радикальным исламом.
Он же, надеюсь, устранит и угрозу экологической катастрофы,
а также энергетической и демографической, с которыми
управиться можно будет лишь сообща. Как поётся в песне –
“иного нет у нас пути”. А естественная необходимость
мирового со-жительства решит, полагаю, и проблемы
со-жительства регионального.
Моими устами да мёд бы пить.
Юлий Ким
Иерусалимская тетрадь
Рассказы
версия для печати
|
12.03.09
Избраны лидеры общины в Ашдоде
 На
специальном собрании активистов бухарско-еврейской общины
города Ашдода, которое прошло в субботу вечером 28 февраля,
было принято решение об избрании председателя и раввина
общины.
- Подобные собрания происходят сегодня во всех городах, в
которых компактно проживают члены нашей общины, – говорит
заместитель генерального директора Всемирного Конгресса
Бухарских евреев Юрий Исхаков.
– Ашдод – один из первых городов, мы проводим такие
учредительные собрания. И это не случайно. В Ашдоде в
последнее время наши земляки резко усилили свою работу, как
в рамках нашего Конгресса, так и в рамках города.
Здесь, в последние годы, сложилась прекрасная команда,
определились лидеры, которых поддерживает сегодня
подавляющее большинство представителей общины. Решение
собрания только закрепило формально те процессы объединения,
которые в этом городе уже произошли.
Председателем бухарской общины города Ашдод единогласно
был избран инженер Ицхак Имануэль. Ицхака я знаю много лет.
Это активный и отзывчивый человек. У него не бывает дня,
чтобы он не попытался решить чьи-то проблемы.
Ицхак помогает не только людям из бухарской общины, но и
всем, кто к нему обращается. Ицхак Имануэль приехал в
Израиль в 1990 году. Начинал разнорабочим. Затем, с 1991 и
до 1996 года руководил собственной строительной компанией.
С 1996 года, выиграв конкурс, начал работать инспектором,
а затем заместителем начальника отдела водоснабжения
ашдодского муниципалитета. И все эти годы он был одним из
самых ярких активистов нашей общины, работая на
добровольно-общественных началах.
 -
На собрании был также избран рав бухарской общины Ашдода
Элизор Хаимов, - продолжает Юрий Исхаков. – Рав Хаимов –
очень уникальный человек. Несмотря на его относительную
молодость, в начале 90-х годов, во время большой алии, он
стал инициатором строительства центральной синагоги для
евреев – выходцев из Средней Азии.
Рав Хаимов очень образован, впрочем, это особенность всей
семьи Хаимовых, которые являются равами нашей общины и в
других городах Израиля. Добавлю, что рав Хаимов
самостоятельно учит русский язык, понимает его и говорит. И
это помогает ему лучше понимать своих земляков.
- Мне было приятно услышать о результатах выборов в
бухарской общине Ашдода, - говорит первый заместитель мэра
Борис Гитерман, - Я хорошо знаю Ицхака Имануэля лично. Это
человек с активной жизненной позицией. Он пользуется
уважением не только в бухарско-еврейской общине, но и у
сотен жителей города, которым он помог и помогает в решении
тех или иных проблем.
Благодаря Ицхаку я познакомился с равом Элизором Хаимовым.
Сегодня я с удовольствием участвую в активной жизни этой
удивительной, сплоченной общины. Я хочу пожелать избранным
лидерам общины продолжать также, активно работать, как они
это делали раньше. Я же, как и прежде, всегда готов быть им
полезен.
- Я хорошо знаком с избранными лидерами
бухарско-еврейской общины Ашдода, - говорит мэр города д-р
Ихиэль Ласри. – Часто бываю на различных мероприятиях общины.
С Ицхаком мы тесно общаемся и по работе, он также является
председателем профсоюзного комитета инженеров ашдодского
муниципалитета. В нашем городе живут представители многих
культур.
И я всегда поддерживаю активистов общин, добровольцев,
которые помогают людям решать их насущные проблемы. И
поэтому я желаю успехов избранным лидерам бухарско-еврейской
общины Ашдода.
На снимках: мэр Ашдода д-р Ихиэль Ласри и председатель
бухарско-еврейской общины Ашдода Ицхак Имануэль, Рав Элизор
Хаимов, заместитель генерального директора Всемирного
Конгресса Бухарских евреев Юрий Исхаков и председатель
бухарско-еврейской общины Ашдода Ицхак Эммануэль.
|
10.03.09
Д-р Ласри – гость Конгресса
 Мэр
Ашдода д-р Ихиэль Ласри был почетным гостем на 9 съезде
всемирного Конгресса, бухарских евреев, который состоялся в
Тель-авивском Дворце культуры.
Специальное приглашение д-р Ласри получил от президента
всемирного Конгресса господина Льва Леваева. В работе форума
принимали участие представители примерно 300 тысяч бухарских
евреев, проживающих в Израиле, США, Австрии, России,
Узбекистане и других странах мира.
Съезды Конгресса происходят ежегодно в Израиле, где
проживает примерно половина от общего числа бухарских евреев.
На съездах обсуждаются проблемы развития общины,
подводятся итоги работы за ушедший год и утверждаются работы
на год следующий.
На снимке: (слева направо) Заместитель директора Конгресса
Юрий Ицхаков, мэр города Ашдод д-р Ихиэль Ласри, президент
Всемирного Конгресса бухарских евреев Лев Леваев.
|
09.03.09
Творческий вечер писателя
 25
февраля 2009 года в Ашдодском клубе инвалидов войны
состоялся юбилейный творческий вечер члена Союза писателей
Израиля Леонида Нузброха.
До назначенного времени было ещё более часа, когда
появились первые гости, а к семи часам вечера мест в зале
практически уже не было.
Ведущая – руководитель литературного салона «Ковчег» и
редактор лит. журнала «Начало» Марина Левенштейн рассказала
о своей первой встрече с поэтом и прозаиком Леонидом
Нузброхом, положившей начало их многолетнему плодотворному
сотрудничеству.
Известная певица, музыкант и композитор Ирина Прудникова
исполнила несколько своих песен на стихи поэта.
Поприветствовать юбиляра пришли гости из муниципалитета -
первый вице-мэр г. Ашдода Борис Гитерман, советник мэра
города Леонид Елизаров и руководитель отдела по работе с
репатриантами городской Компании по культуре Григорий
Златкин.
Борис Гитерман тепло поздравил писателя с 60-летием:
«Я знаком с Леонидом много лет и знаю его как талантливого
писателя и поэта. Но сегодня оказалось, что кроме этого он
ещё сочиняет музыку и прекрасно поёт.
Одна из задач Комиссии по культуре, которую я возглавляю
– поддержка деятелей искусств различных литературных
объединений города. Примером может служить сегодняшний вечер,
который состоялся благодаря поддержке, оказанной
муниципалитетом.
Леонид Нузброх яркий представитель многочисленной
литературной «семьи» нашего города, и я от всей души желаю
ему здоровья и творческих успехов».
Полной неожиданностью для организаторов вечера стало
появление в зале мэра г. Ашдода д-ра Ихиеля Ласри.
Вручив памятный подарок юбиляру, доктор Ласри сказал:
«Мне очень приятно находиться на этом вечере. Леонида я знаю
лично. К сожалению, я не могу прочитать его книги в
оригинале, но по моей просьбе мне передали два рассказа из
готовящейся к изданию его книги на иврите.
Так что я имею представление о творчестве Леонида. В
своих произведениях Леонид поднимает тему еврейского
мироощущения, пишет о той трудной судьбе, которая выпала на
долю нашего народа. Где и как бы не складывалась еврейская
судьба, дорога всё равно приводит нас в Израиль.
Я рад, что сегодня мы собрались здесь. И очень хочу
подчеркнуть неоценимый вклад представителей алии из бывшего
Советского Союза в развитие литературы и культуры Ашдода и
Израиля».
Марина Левенштейн познакомила гостей вечера с рецензией на
вышедшую в 2007 году книгу прозы Леонида Нузброха «Посредник»,
а Ольга Лурье мастерски прочитала вошедший в эту книгу
рассказ «Буян».
Рассказывая о только что вышедшем новом романе юбиляра «Долгая
дорога домой», ведущая прочитала отрывок из предисловия
председателя Союза писателей Израиля Эфраима Бауха:
«Роман «Долгая дорога домой» – свидетельство тяжёлого
трагического пути, которым пришлось пройти многим еврейским
семьям Бесарабии.
Как и герои романа, моя семья из той же Бесарабии тоже
была вынуждена летом 1941 года бросить всё и под бомбёжками
спасаться на грузовых платформах поездов и телегах от
наступавших фашистов, терпеть ужасные лишения в эвакуации.
Как свидетель и участник тех трагических событий, я не
просто могу подтвердить правдивость их описания. Я не могу
их читать со спокойной душой. Три
упомянутые цифры не были выбиты на моей руке, но невидимо
жгли мой лоб печатью Каина до момента моей репатриации в
Израиль».
В заключение Леонид Нузброх тепло поблагодарил всех
пришедших на творческий вечер. Официальная часть была
закончена, и хотя за окном уже давно была ночь, гости долго
ещё общались и не хотели расходиться.
Семён Шнайдерман,
член Союза журналистов СССР.
|
Архив
Ашдодских событий
|
| |
