|
Небо
простреляно повсюду!
Из дневников жены Ш. Басаева.
Последнее письмо
Я решилась выбрать ещё несколько страниц из своих записок,
где размышления, которые касаются каждого, кому случилось родиться человеком.
В горах часто случается, что мысли будто уносятся в небо, где, над вершинами
рождаются облака, которые будоражат фантазию и надежды, а пустыня рождает миражи
и , даже, если они не видны , их мрачное горячее дыхание не надолго отпускает
человека.
Может быть именно здесь, где время течет иначе, родилась самая ясная мысль без
ответа: «ВСЕ ПРОХОДИТ». Но хочется знать и ответ: если однажды довелось родиться
человеком, почему так быстро и мало радостно проходит жизнь!? Неужели ничего
нельзя изменить.
Перед моими глазами стоят как живые, те, кто был рядом, мечтал, строил планы и о
кинжале за поясом не помышлял, хотя у многих из них отцы и деды погибли на
давней войне или в неправедной ссылке из родной земли.
Кто превращает народ в агрессивную массу, слепой силой которой ловко пользуется!?
Я вспомнила, как отторгали привычные, крепкие связи, в угоду национальных
приоритетов и веры.
Я никогда не скрывала написанной мне на роду нации, но и в голову не приходило
напоминать о её приоритетах! Среди моих соседей и друзей было немало людей,
которые русским языком владели лучше, чем иные, рожденные русскими. В этом была
дань уважения к языку, носителю великого наследия Культуры, а совсем не
преклонение перед «старшим братом».
Если бы я не была свидетелем, как земля Чечни не просыхает от потоков крови, как
привычной стала смерть, даже если человек убит ударом ножа в спину, я бы никуда
не уехала. Дети и мама заставили меня принять это решение.
И я увидела, действительно, светлую страну. Белокаменные дома с просторными
квартирами и виллы при мне уже были обычным явлением.
А когда мне напомнили, что леса, сады и зеленеющие поля, это всё рукотворное;
что всё, что не было погребено под песками пустыни, было съедено, вплоть до мха
на камнях, на вид грустными и безобидными козами, я подумала; вот страна, где
единство людей возможно.
Я взялась за простую и нелегкую работу, не роптала. Я была уверена, что участвую
в строительстве единого светлого дома и ради своих детей.
Вначале собственные дети заставили меня задуматься. Все мои усилия сблизиться с
ними наталкивались на их равнодушие. Их невозможно было уговорить, даже
прислушаться к музыке, которая рождает добрые мысли и образы, совсем не похожие
на эстрадные позывы к вибрации тела при полной тишине в голове! К моему ужасу,
мои дети уж отплевывали и язык нашего наследия, как шелуху семечек, чтобы
ровесники смотрели на них как на равных! Может быть, одна из причин лживая
легенда об отце и то, что чеченская диаспора нас здесь не приняла, думала я!?
Почему я должна объяснять этому надуманному сообществу, свою непричастность к
местным властям и тем более, вопреки, настойчивым слухам , доказывать, что нет у
меня никаких ни малых, ни больших денег и вовсе я не из утайки их, выполняю
работу, на которую и дня не нужно учиться! Ведь должен же быть кто –то, и в этой
диаспоре, кто знает, не хуже меня, что Шамиль денег в руки не брал! На то был
кассир, которого берегли, как говорят в народе, «как зеницу ока!» Может быть,
кто-то из настоящих воров казны, попивая кофе, и следит, чтобы подлый слух обо
мне не угас!?
А дети видят, что со мной даже неохотно здороваются! Где им понять, что такова
благодарность людская, а если она ещё умножена на слепую зависть, то это опаснее
встречи с голодным волком в горах!
Я поняла, что рожденные мной дети, станут вовсе не моими детьми, о которых
мечтали мои папа и мама.
Теперь, когда и мамы нет, я предложила детям самим зарабатывать на разговоры по
не отлипающему от ушей сотовому телефону и на ночные посиделки в кафе. Мне жалко
было время, которое я отдавала за чашку их кофе в ночном ресторане, когда на эти
же деньги можно напоить кофе двадцать друзей дома у выбранного фильма или,
слушая музыку, которая учит видеть мир, а не открывать рот на него в жажде
больше съесть или нахватать вещей!
Стоило освободить голову от множества даже мелких забот, как я увидела своё
настоящее одиночество!
В пору было хоть обратиться к Всевышнему! Наверное, так и происходит с людьми,
когда им, как бездонная пропасть, открывается бессмысленность усилий и
приобретений!? Но у меня же ничего кроме потерь не было, кроме открытия моего
одиночества!
Уж из прошлой жизни я знала, как мало стоит человек среди ценностей государства,
а здесь я увидела это в тесноте малой страны в
представительстве далеких народов, которых назвали одной нацией.
Та, Великая страна, богатству которой не видно пределов, не гнушалась
зарабатывать и на талантах. Здесь профессиональный органист с радостью работает
на мусоровозе, потому что не востребован и несравнима оплата труда! Обо мне
нечего говорить, разве что с пианино я бы устроилась на обочине дороги, но
удивление и подачки быстро бы кончились!
Я как-то о себе стала забывать. Но надежда человеческая ещё теплилась. На
прекрасно обустроенном берегу, где множество сытых людей нагуливали аппетит и с
постными лицами взирали на море, я увидела очень взрослого человека, который
дразнил ворону.
-Что ворона, вам знакома? - спросила я.
-Мне нет, но, думаю, всех ротозеев здесь она знает, если смотрит только одним
глазом в нашу сторону.
-Наверное, птице так удобнее смотреть,- как-то веселее стало у меня на душе от
такого смешного разговора.
-Нет. Она знает что делает! У моего знакомого живет ворона. Признавая его
авторитет и уважение к ней, она всегда смотрит на него в фас, а на его жену в
профиль! Жаль, что я не был знаком с художницей, которой вороны таскали вилки и
ложки из чужих домов и даже ресторанов! Говорят, наследники или прохвосты, что
оказались рядом после смерти художницы, очень дорого продали эту коллекцию!
-Врете вы всё! - не удержалась я от улыбки, что встретила человека среди людей.
-Без этого оружия мне нельзя. Профессия обязывает- писатель. Я должен иногда
даже быть настоящим негодяем, верите?- спросил мужчина .
-Не верю. Негодяй о себе никогда такого не скажет, - вдруг почувствовала я,
будто сижу в той, давней пещере.
-Не верите, как хотите! Нельзя же сказать негодяй понарошку или временно?!
Значит, просто негодяй!
Мы разговорились и этот, на вид шутник, рассказал, что жизнь провел
интеллектуальным дезертиром. Как-то сразу в жизни понял, что всё временно,
особенно призывы, участие и одна, но очень большая партия. Отец его прошел три
войны и отбыл в партии пол века, а он, сын, всё подговаривал отца выбросить
удостоверение причастности к партии, за что едва не был изгнан из дома! Это во
времена, когда комната была жильем хорошо, если одной семьи, а поселиться на
стороне можно было, только завербовавшись на какой ни будь стирающий личность,
труд. Но, как-то прыгая по ухабам, на них ведь не удержишься, он устроился так,
что создавал книги по коллекциям музеев, невидимому для большинства богатству! В
этом деле ему не очень мешали, а он не замечал
стремления вокруг к светлому будущему, поставленные сроки и нормы. В дружбе с
пищей он был со всеми ровня. Из географии и песен было известно, что больше рек,
озер и морей, чем у его могучей страны ни у одной державы нет, но без возмущения
и паники ел, что доставалось. Оказалось это и к лучшему!
Те, кому доступно было изобилие, и сами рано расстались с жизнью и здоровенных
своих слуг угробили дармовой пищей и выпивкой. Главное, никогда не было ему
стыдно перед крестьянином, за съеденный хлеб! И от своей работы никогда не
испытывал он стеснения за ложь и безвкусицу. Удивительные таланты многих веков
были его союзниками и учителями!
-А что сюда репатриировались?- естественно, возник мой вопрос.
-При мне не говорите этих слов; репатриант, олим - восходитель куда-то и прочее.
Я в мире гость, путешественник. Я жил в Узбекистане, Татарии, Якутии и многих
других ныне странах, кем же меня считать?!
Должен сознаться, что есть в этом, может быть, последнем путешествии хитрость,
но мне её подсказали! Когда мне предложили за национальную принадлежность
финансовую поддержку на порядок больше чем в Великой Земле, где я исправно
платил налоги, и я точно узнал, что буду получать деньги собранные хитрецами с
мира не перетрудившихся на самом деле, я решил: почему бы не посвятить несколько
лет творческому раздумью! Если бы не было привычки к настоящему умственному
труду, это благополучие опустило бы меня в смердящее болото потребителя, которое
вы видите часто вокруг.
-А сейчас что вы делаете?- решилась спросить я.
-Пишу и выбрасываю в…Интернет! Потому что искать читателей живьем никаких сил и
времени не хватит, а на сайт, в Интернете, входит читатель; не понял, не
понравилось - плюнул и отвернулся! Но если остался, ещё одна невидимая нить
укрепила тебя в жизни! Так и живу: собираю ниточки, надеюсь успеть сплести их в
канат! И не нужны мне затратные презентации с лживыми поклонниками на час, за
съеденную колбасу и выпивку, и соревнование среди теснящихся на полках магазинов
книг.
-А как же амбиции узнаваемость,- наконец, я встретила живой ум!
-Это я оставил романтикам коммунальных квартир, певцам местечек ,-ответил мне
писатель.
Я вспомнила и свои размышления о тех, кто настойчиво утверждает свои
привязанности. Увидело бы человечество многих из великих, если бы они оставались
в своих любимых селах и городках, а не учились у великих умов в
Университете , в консерватории и академиях?! Да просто не было бы их!
И протестные ученые и художники разрушали крепости установленных традиций,
большим трудом и талантом.
Душевной радостью для меня всегда было время, когда удавалось вдохнуть воздух
живописи импрессионистов, но для меня так и осталась закрытой фантазия Шагала с
его летящими жалкими женихами и кривоногими невестами над убогими жилищами. Сон,
мне кажется, должен вызывать восторг или страх, но не жалость…
-И, много читателей заходят на ваш сайт?- кажется, прост был мой вопрос.
-Немало по счету на напряжение ума. Но на романтику уголовной жизни заходит
читателей значительно больше. Меня легко опережает вор с человеческим лицом,
Лёня Невзлин. Его книгу, с приятелем Мишей Ходарсковским, который неосторожно
сказал самому Президенту, что его люди берут взятки, «ЧЕЛОВЕК С РУБЛЕМ» осаждают
соискатели секрета кражи таких больших денег. Но истина в том, что никто и
никогда таких секретов не открывает, а поманивает, чтобы подготовить себе новый
«электорат»! Думаю, вас бы стошнило от этого продукта,- сделал мне комплимент
писатель.
Странный это был человек. Казался открытым и общительным, но вдруг, неожиданно,
с доброй улыбкой прощался и звонил через несколько дней, чтобы встретиться на
полчаса. В библиотеке М.Мошкова, на современной прозе 2000 нашла я его
нефантастические рассказы Баевера.
Какие –то фразы резали мой музыкальный слух своей жесткостью, угловатостью,
которые автор будто как щиты выставлял перед вязью серьезных мыслей. Мысли
автора мне нравились, но в долгий спор мне так и не удавалось вступить с ним.
-Привык, когда против шерсти. Не привык к маслу масленому. Помню, одну собаку
хозяин не то что обижал, даже бил, но, когда сам состарился, ослаб и душой ,
погладил однажды собаку. Собака его укусила! Собака не знала ласки. Ей это
показалось угрозой, хуже трёпки!
-Можете укусить? - ничего кроме смеха не мог вызвать этот вопрос и во мне.
-Укусить нет, но негодяем могу быть. Я предупреждал,- ответил писатель.
-А что бы вы мне посоветовали? Как жить!- хотела я все таки понять, неужели я
стала настолько безликой, что не вызываю уж никаких заметных откликов в душе
симпатичного и умного человека.
- Советы это не моя область участия. А вы умница и прекрасная женщина! Едва ли я
лучше встречал понимание, но…моё зловредное воображение никогда не сотрет из
памяти убитого, вашего мужа. Он всегда будет между нами! Любимая собака, когда
погибает, не каждый хозяин решается завести другую с тем же риском на её
короткую жизнь, а здесь космос человека! Не умею, не могу отторгнуть это
навязчивое видение!
Это я рассказала не чтобы поплакаться в платочек, а я вдруг ясно увидела
прейскурант на жизнь человека! И я решилась! Может быть, мой шаг разбудит разум
моих детей, и жизнь моя не окажется примитивным воспроизводством.
Долг в банке за квартиру обязал меня жить не меньше ещё двадцати восьми лет, из
них первые пятнадцать только за проценты на ссуду.
Но если я преждевременно покину эту жизнь, я ведь и жизнь застраховала, долги
будут прощены и квартира останется детям. Там, где я родилась, мне бы не удалась
такая сделка. Там умеют обкрадывать и мертвых, а уж как детей там лишают всего,
людоед против таких умельцев вегетарианец!
Часто раздаются звонки от писателя. Я не отвечаю. Что-то он своим глубоким
чутьем почувствовал, как бы не сорвал мои планы! Вот кто ничего не чувствует и
не видит так это мои дети! У них большой праздник тусовки- бастуют учителя!
Я ухожу спокойно. Не вижу смысла в жизни. Хотя здесь оружие террориста стоит
сорок долларов, а охота на подозреваемого в терроризме все тридцать тысяч,
включая оплату вертолета, керосина и, конечно, главнокомандующего. Взять здесь
очень большие деньги, значит добиться уважения, попасться на краже, достойно
только презрения.
Всё здесь считают и все просчитано. Так что, если кто решит, оставить лучшие
стартовые возможности своим детям, надежнее места не найти.
Думаю , что мне уж не доведется читать эти строки напечатанными.
Если проснется мозг у моих детей и им покажется, что мой дневник любопытен и их
поколению, а не потеряется среди гор писанины, я разрешаю им отдать записи всего
дневника к публикации.
Действительно, если кто видел войну, она для него никогда не кончается…
С границы вечности.
Всё то же лицо, хочется думать, МАТЕРИ ЛЮДЕЙ.
|
